Хищники в роли жертв: звери на потребу человеческого зверства
Галина Шляхова
Противоестественный отбор
Дикой природой предусмотрен принцип естественного отбора в отношениях «хищник-жертва». Людьми же он трансформирован в жестокую пародию, где в этот тандем включается третья сторона, не участвующая в борьбе за выживание, но создающая заведомо неравные условия, определяющие исход. Добро пожаловать на притравочные, или испытательно-тренировочные станции для подготовки к охоте породистых собак.
Псы, приведённые сюда специально для репетиции травли диких зверей, с озлоблением нападают на лисиц и барсуков, кабанов и медведей, волков и енотов – словом, любую дичь, встречающуюся в российских лесах. Травмы и увечья подставленных под удар зверей в этой постановочной охоте, впрочем, вполне настоящие. Помещённые на привязи в замкнутом пространстве огороженных вольеров, жертвы лишены шанса спастись бегством, которым они располагали бы в природе. Не дана им и возможность полноценной самозащиты, поскольку, чтобы не было риска пораниться для дорогостоящих охотничьих собак, принимаются меры по ограничению оборонительных способностей их противников, вплоть до удаления когтей и клыков. Держатели станций, предоставляющие терзаемых диких животных, и хозяева псов наблюдают за схваткой. Видимо, у людей, забавляющихся подобными мероприятиями, даже в большей степени, чем у специально выведенных для охоты пород собак, развит некий инстинкт, толкающий их на причинение жестокости.
Человеческая охота, если вдуматься, в наши дни тоже отдалена от гармоничных законов Природы, ведь в постиндустриальном мире супермаркетов и ресторанов дичь мало для кого является необходимым источником пропитания, как это происходит в случае нападения хищников на более слабых собратьев. Для людей же погоня, травля и убийство выступают в качестве специфического азартного развлечения. Но если охота как таковая может быть допущена и разрешена при условии разумной умеренности любителей этого хобби, то притравочные станции противоестественны вдвойне: и с точки зрения бессмысленности мучений жертвы, не оправданных в данном случае потребностью хищника в пище ради выживания, и с точки зрения искусственно организованного несправедливого контекста схватки.
Горемычные обитатели притравочных станций содержатся в условиях, учитывающих только коммерческие интересы их владельцев, но никак не благоприятность для их собственного состояния. Животные, нуждающиеся в зимней спячке, не получают здесь даже короткого отпуска, а ветеринарная помощь оказывается истерзанным питомцам не с целью реально поправить их здоровье или хотя бы облегчить страдания, а лишь чтобы продлить их медленную пытку для более долгой эксплуатации приносящих доход зверей. Хозяева станций не стремятся тратиться на качественный уход за теми, кому всё равно уготована смерть днём раньше или днём позже: ведь если обычно собаководы платят за право своих питомцев кусать беззащитную дичь, то дополнительная услуга доведения зверя до летального исхода обходится им тоже в приемлемую сумму…
Что не запрещается, то разрешено
Так называемые испытательно-тренировочные станции (ИПС), которые правильнее было бы именовать концлагерями для диких зверей, в России на настоящий момент никак юридически не регулируются. Нет нормативно-правового акта, который бы разрешал их деятельность. Нет и такого, который бы её внятно запрещал. Об этих стихийно самоорганизовавшихся под эгидой Российской Кинологической Федерации и Ассоциации "Росохотрыболовсоюз" живодёрнях предпочитают просто помалкивать, словно их вовсе нет. Между тем они есть, а их количество и разветвлённость масштабной сети по всем регионам России ужасают.
ИТС окружены ореолом грязной таинственности. Вдобавок к самой по себе кровожадной и противоестественной сущности подобных станций их преступность усугубляется рядом сомнительных обстоятельств. Среди томящихся в таких концлагерях животных нередко присутствуют виды, занесённые в Красную книгу; загадочным образом попадают сюда звери из цирковых трупп без возможности точно установить, кто ответственен за решение о столь неблагодарной пенсии для четвероногих артистов.
На самом деле в российском законодательстве легко обнаружить целый ряд статей, которые нарушаются притравочными станциями. Так, например, федеральный закон «О животном мире» разрешает содержать и разводить диких животных только в полувольных условиях и искусственно созданной среде обитания (ст.26) и обязывает пользователей применять гуманные методы (ст.40). Тесные, затхлые клетки притравочных станций, где полуголодные, израненные и не получающие должной медицинской помощи звери чахнут в ожидании кошмарной гибели, явно идут вразрез с таким описанием.
О том, что «при осуществлении прав не допускается жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности» говорится и в Гражданском кодексе (ст.137). Притравочные станции идут вразрез с положениями законов "О ветеринарии", "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения". Также стоит сослаться на статью 245 Уголовного кодекса «Жесткое обращение с животными», под которую попадает «причинение страдания или вреда животным, не связанное с самообороной, совершенное из хулиганских или корыстных побуждений, или с применением садистских методов, или в присутствии малолетних детей, повлекшее гибель или увечье животного». По всем признакам происходящее на ИТС соответствует составу преступления, поскольку согласно УК предметом преступления признаются как одомашненные, так и дикие животные, а под корыстными побуждениями, перечисленными среди условий его совершения, понимается стремление получить материальную выгоду, что полностью отражает сущность притравочных станций, являющихся чисто коммерческим предприятием для их организаторов.
Именно увлечённость собственными доходами превалирует для держателей ИТС над представлениями о гуманности и соблюдением законности. Поскольку разведение породистых собак является прибыльным делом, клиентами испытательно-тренировочных станций становятся лица с большими деньгами и полезными связями, а потому полиция и прокуратура охотно покрывают этот бизнес, сводя на нет попытки расследований, инициируемые в последнее время зоозащитниками и отдельными представителями прессы.
Альтернатива зверским методам натравливания собак существует и применяется во многих западных странах. Для подготовки молодых псов можно вполне эффективно привлекать их к реальной охоте совместно с более опытными сородичами, или пробуждать в них инстинкты натаскиванием на шкуры животных, или же обучать на бесконтактных притравочных станциях, где звери защищены прозрачной перегородкой, а потому вызывают у собаки злость и охотничий рефлекс, но не подвергаются губительному для них нападению. Однако на постсоветском пространстве СНГ значимостью проблемы вреда диким животным пренебрегают: ИТС устраивают и содержащих их бизнесменов, и пользующихся ими хозяев собак, и закрывающих на них глаза чиновников. Не устраивают они только приносимых в жертву зверей, но те лишены права голоса.
Вследствие круговой поруки всех вовлечённых в противозаконное дело проводить расследования и обнародовать сведения об учиняемых на притравочных станциях зверствах становится крайне сложным. Бороться с коррупцией в России повелось точечно, то есть выборочно лишь в тех сферах, в которых активировано общественное мнение, предоставляя ей процветать в остальных. К этой же области граждане практически безучастны по причине недостаточной осведомлённости для осознания всей глубины проблемы, а потому некому пресекать вопиющие нарушения законодательства и принципов гуманности, которые с коммерческой точки зрения выгодны влиятельным особам.
Смысл многочисленных петиций зоозащитников состоит именно в том, чтобы затруднить для правонарушителей поиск лазеек в обход уже существующих законов. Как бы логично и очевидно ни следовало из текстов статей, что негуманная природа притравочных станций попадает под состав преступления, до тех пор, пока нелегальность деятельности данного рода заведений не окажется прописана чёрным по белому, коррумпированные пройдохи сумеют лавировать между двусмысленно интерпретируемыми формулировками кодексов, сдирая шкуру с несчастных питомцев и выгораживая при этом свою.
Неюридический взгляд на живое имущество
Впрочем, одного лишь принятия соответствующего закона недостаточно для решения проблемы, корни которой уходят настолько глубоко. Речь идёт о трансформации подхода общества, чья сознательность в вопросах охраны окружающей среды на сегодняшний день непозволительно и непростительно слаба, а потому ужесточение юридического порядка в данной области должно сопровождаться прекращением попустительства неоправданной жестокости к животному миру со стороны населения в целом.
Ситуация с притравочными станциями годами настолько тщательно скрывалась или приукрашивалась всеми заинтересованными в этом бизнесе сторонами, что даже среди зоозащитников в настоящий момент осведомлённость об истинном положении дел крайне низка. Посвящённые данной теме материалы в СМИ вплоть до недавнего времени оставались редкостью.
Вот почему важно положить конец выгодному преступникам и их покровителям молчанию, привлекая внимание прессы и широкой общественности. Спокойствие, с которым в России определённые и, что особенно тревожит, далеко не малочисленные круги относятся до сих пор к притравочным станциям, свидетельствует об искажении самого восприятия диких зверей.
Дети, глядя советский мультфильм «Ну погоди» и диснеевские серии про бурундуков-спасателей или же оленёнка Бемби, убеждены, что пушистые герои наделены душой, разумом, характером… Вырастая же, люди вместе с утратой веры, будто животные умеют разговаривать, перестают заодно верить и в то, что они способны чувствовать. А между тем они способны. Точно так же, как мы, ощущают они физическую боль, ведь по законам биологии все организмы млекопитающих созданы подобным образом, и ни у человека, ни у медведя не может пролиться кровь без вреда для его здоровья. Испытывают они и нетелесные страдания. Цивилизованное общество постепенно отказывается от смертной казни, из соображений гуманности даже самых тяжких преступников избавляя от пребывания в постоянном страхе и стрессе в ожидании исполнения приговора. На притравочных станциях же именно на это обрекаются используемые питомцы, хотя они, в отличие от человеческих заключённых, не имеют вины, за которую их осудили.
И если первым шагом в направлении улучшения ситуации в России должен стать закон о запрете притравочных станций, то в дальнейшем реформам юридической базы следует коснуться и 137-ой статьи Гражданского кодекса, чтобы к животным – то есть к созданиям, этимологический корень самого названия которых подчёркивает, что они живые — не применялись впредь «общие правила об имуществе», словно речь идёт о неодушевлённых предметах.
