Федор Базалей: "О будущем ветеринарии с моей практической точки зрения"
Федор Базалей
О будущем ветеринарии с моей практической точки зрения
Заслуженные ветеринарные врачи России Вячеслав Авилов, Александр Третьяков и Симон Джупина проанализировали результаты реформирования ветеринарной отрасли России. Свои выводы и оценки они изложили в статье «От добра добра не ищут, или Что дала реформа ветеринарной службы», которую предложили обсудить на портале «Ветеринария.рф». Не буду повторяться: всё, что описано, правильно и я от начала до конца поддерживаю их мнение.
А что же произошло по затронутым вопросам на нашем Ставрополье за последние годы, как идут здесь реформы, которым пока не видно конца и края? Прежде всего, основную недвижимость, где располагалась ветеринарная служба, передали в распоряжение региональной собственности. В связи с тем, что коллектив краевой ветеринарной лаборатории вместе с зданием перевели под руководство Крайсельхознадзора, районные ветлаборатории оказались без головного учреждения. В регионе появилось две ветеринарных службы: Росссельхознадзор, которым сегодня руководит юрист, с подчинением только головному предприятию в Москве и финансированием из федерального бюджета; и Управление ветеринарии края с соответствующим финансированием из местного бюджета, начальник которого назначается губернатором. Одно время эту службу возглавлял зоотехник.
Обе эти службы независимы друг от друга, но это не значит, что порой они, как и везде, не дублируют друг друга в своей работе, о чём заметили и уважаемые авторы вышеназванной статьи. В обеих службах есть ветинспекторы, но они отлучены от оперативной работы. Подчиняясь известному президентскому указу, проверяющие инстанции могут посещать сельхозпредприятия с инспекцией лишь один раз в три года. В планах прокуратуры этот документ и ныне является руководством к действию. Возможно, для проверки предприятий, выпускающих, скажем, гвозди – это нормально, потому что к гвоздям заразные болезни не пристанут. Но для производства, являющегося биологическим объектом, требующего круглогодичного досмотра – указанное правило, как показывает многолетняя практика, неприемлемо. За этот срок может и хозяйство исчезнуть с лица земли, не то, что заразившиеся животные. Главный ветврач района, больше не госветинспектор и все районные ветслужбы не государственные, а бюджетные. Как и указывалось в обсуждаемой статье, в связи с тем, что «финансирование из федерального бюджета было прекращено».
Надо считать, в крае возникла, назовём её, «третья производственная ветеринария на уровне хозяйств», бывших ранее колхозами и совхозами. Здесь надо сделать уточнение, что совхозы, в общем-то, не были ликвидированы, они впредь стали называться колхозами, и выйдя из подчинения региональной власти, стали работать на паевых началах, взяв на себя ответственность за дела в растениеводстве, животноводстве и эпизоотическую обстановку в хозяйстве.
Никто им теперь, как говорится, не указ, но и, вместе с тем, в делах их помощь не оказывает. Можно сказать, они находятся в свободном рыночном поиске. Таким образом, ветслужба этих хозяйств насчитывает 1,5 тысячи человек, — это ветврачи практики, которые ведут свою работу по профилактике недопущения болезней, не имея общего руководства. Эта деятельность осуществляется в рамках финансирования в пределах возможностей хозяйства на усмотрение его руководителя. Специалисты краевого звена могут лишь давать советы по ветеринарии, следование которым, естественно, не контролируется. Не удивительно, что по разным причинам, от преступной халатности до волюнтаристского непрофессионализма, в ряде хозяйств допускалось сокрытие очагов инфекции. А если очаг инфекции не остановлен на начальном этапе, то болезнь, конечно же, распространяется дальше, за пределы не только хозяйства, но и края. Казалось бы, парадокс, но на самом деле главным фактором в распространении заразных болезней является отношение к этой проблеме в самих хозяйствах. Здесь наряду с ненадлежащим уходом и содержанием скота, просматривается как принижение гласности болезней, так и занижение падежа в разы. В хозяйствах считают это своим внутренним делом, своего рода издержками производства. Лечение животных становится второстепенным делом, ибо проще списать всё на стихию, что даст даже возможность получить страховку. В крае «до реформ» была научно-исследовательская ветеринарная станция (НИВС). Её также не оказалось в штатном расписании края. В крае нет учёных по ветеринарии. А ведь в своё время исследования наших ученых как никогда были привязаны к практике в сельском хозяйстве. Их знали и ценили в хозяйствах края. Учёные этого учреждения со специалистами края занимались оздоровлением овцепоголовья от бруцеллёза, крупного рогатого скота, свиней от других болезней. С учётом общественного и индивидуального сектора поголовья животноводства Карачаево-Черкесской АО в конце 20-ого столетия в крае было: КРС – 1,7 млн, из них 400 тысяч дойных коров, овец – 11 млн, свиней — 1,2 млн, в том числе свиноматок – около 200 тысяч. Краевой ресурс составляли 3 птицефабрики, бройлерное объединение, два конных племзавода, около 800 тысяч пчелопасек с учётом частных пасек населения. Заслуженные ветеринарные врачи в вышеуказанной статье отметили: что «после передачи ветеринарных учреждений в собственность субъектов Российской Федерации в соответствии с законом их финансирование из федерального бюджета было прекращено». Всё так и в нашем крае, но вот в Краснодаре и Ростове учреждения системы НИВС преобразованы в научно-исследовательские институты – (НИВИ) по ветеринарии и они оказывают практическую помощь в развитии животноводческой отрасли этих регионов. Сотрудники этих учреждений регулярно публикуют статьи в российской аграрной газете «Земля и жизнь» по самым актуальным и животрепещущим проблемам сельского хозяйства. Около десяти лет назад в нашем крае было принято решение вместо свиноводства заниматься разведением других животных. Причиной стала африканская чума свиней. В 20 районах края свиноводство, как промышленная отрасль, исчезло. Сельхозпредприятия, фермеры, в личных подсобных хозяйствах стали резать на общественные и личные нужды овец и крупный рогатый скот. Свинина же, сало стали дефицитом, цены на эту продукцию рынок взвинтил до невозможного. Разве это можно назвать продуманным развитием животноводства? Зато, говорят, кормовая база решена, а зерно продаем за границу. Даже в царской России, при тогдашнем отсутствии современных, сдерживающих инфекции, препаратов не додумывались до нынешних «методов» борьбы с болезнями, потому что была единая ветеринарная служба, указания которой выполнялись своевременно и неукоснительно. Эта служба находилась в составе органов МВД, а главный ветеринарный инспектор назначался самим царём. В прошлом столетии наш край продавал зерно твёрдых сортов в Канаду и США, а оттуда получали комбикорма для животных и птиц. Индия поставляла нам шроты. По мере стойкого эпизоотического благополучия, начиная с 1975 года с нарастающей численностью шла продажа овец в Индию, в страны Средней Азии, в Болгарию. Индеек, гусей, цесарок, кур поставляли во многие регионы РСФСР, мясо животных, меланж — в 9 регионов. Были и аукционы по продаже лошадей, на которых можно было встретить покупателей почти из 40 стран. За все годы вывоза не было ни одной претензии со стороны покупателей. С нашей стороны были претензии по шроту. Всё это выполнялось в плановом порядке и контроль за вывозом осуществляли три службы: ветеринарная, служба защиты растений и, если вопросы касались антропозоонозных болезней, то подключалась санэпидстанция. Вся эта работа, конечно, согласовывалась с вышестоящими ветслужбами РСФСР и СССР и обходились без существующих надзоров. Было единство ветеринарной службы сверху донизу. Мне довелось быть участником международного конгресса ветеринарных специалистов, который проходил в 1978 году Кремлевском дворце. Так вот на этом представительном форуме, где приняли участие около четырёх тысяч человек из 63 стран, ветеринарная служба СССР была признана лучшей в мире. В связи с реформированием ветеринарной службы в регионе выпали из-под контроля: лечебная работа, воспроизводство поголовья, его продуктивность, санитарное состояние ферм, обезвреживание навоза биотермическим путём, а также увеличилось число убойных площадок, мясокомбинатов и они оказались в частных руках. Трудно стало найти стандартный скотомогильник, нет полного охвата животных при исследовании на предмет инфекционных болезней. Профилактические прививки и другие мероприятия стали платными, что зачастую негативно отразилось на охвате животных указанными профилактическими средствами, прежде всего в фермерских и личных подсобных хозяйствах. По тем же причинам был ликвидирован и орган обеспечения (известный зооветснаб) в масштабах страны медикаментами, биопрепаратами и дезинфицирующими средствами. Сегодня молокозаводы подвергают всё молоко пастеризации, а затраты, конечно, входят в стоимость продукции. Зачем, кто так решил, что есть инфекции? Может, наши молочные коровы больны бруцеллезом, туберкулезом, лейкозом? Тогда почему хозяйства не сдают этот скот на убой? Ведь сами хозяйства обязаны выявлять заболевания скота, а затем пастеризовать молоко перед сдачей на приемные пункты. Поэтому не удивительно, что нет четкой эпизоотической обстановки в животноводстве края. Отдельные сельхозпредприятия умудрились продавать молоко «ночной дойки», в котором, якобы, много мелатонина. Кто его потребляет, лучше спит и меньшэе возбуждается. Медицина дала согласие? В Китае за это молоко следует строгое наказание вплоть до расстрела. Не могу не осветить два случая возникновения инфекции в 2015-16 годах. Они прямо диктуют, что «двойственность» ветеринарии необходимо отбросить, сделать её единой по вертикали, эпизоотические мероприятия проводить на государственный уровень и выполнять планово весь надлежащий комплекс мер, как проводилось и финансировалось за счёт бюджета РСФСР. Нодулярный дерматит, как сообщалось и в №23-24 27.06-04.07 2016 газеты «Аграрное Ставрополье» обнаружен в 2015 году в Дагестане, Чечне и Северной Осетии по мере прихода скота из горных пастбищ, после общения с поголовьем скота, принадлежащего жителям приграничной территории Грузии и Азербайджана. Приняли меры и якобы распространение нодулярного дерматита приостановлено. Департамент Минсельхоза не успокоился и в июне 2016 года в Махачкале собрал экстренное координационное совещание. по вопросу этой болезни, Но на совещании подняли вместе с тем и вопрос по бруцеллёзу крупного рогатого скота и мелкого, а также оспе овец на юге страны, потому что если тотально провести обследование животных в регионах РФ, наверняка, обнаружатся, и не только здесь, другие не менее опасные болезни. Нодулярный дерматит крупного рогатого скота, это вирусное заболевание, которое распространяется кровососущими насекомыми, и разными другими путями. Хотя твердых установок и инструкций по борьбе с болезнью, , не было, но ростовская ветслужба и другие заявили, что они ведут активную работу. Для РФ это болезнь была неизвестна и впервые появилась на Кавказе. К августу 2016 года эта болезнь обнаружена в республиках Северного Кавказа, в Ставропольском, Краснодарском краях, Ростовской области. Мясо от убоя животных не опасно для человека, но, если использовать его в натуре, не соблюдая безопасность, можно получить новые очаги болезни, ведь возбудитель вирус. Мясо должно получить тепловую обработку, но это возможно лишь в условиях мясокомбината. Но таковой, среди имеющихся на сегодня, в регионе не определён. В своё время такое мясо закатывали в консервную банку, внутренние органы и конфискаты перерабатывали в мясокостную муку. Так действовали при наличии ящура двух типов, выдержав три месяца скот и откормив его, отправляли на определённый мясокомбинат. Таким образом, можно было поступать и при африканской чуме свиней, что предусмотрено международным эпизоотическим Бюро. Но отбор животных должны проводить специалисты. Появление крупного очага сибирской язвы на Ямале, о чем сообщено в газете «Советская Россия» от 4 августа 2016 года, привлекло большое внимание общественности. «Около озера Яройто на стойбище из 12 чумов погибли 1500 голов оленей, а также — собаки. Всюду вонь, гниение, смрад, у детей появились фурункулы. Людей не вывозят, власть не оказывает никакой помощи, при этом умалчивают об этом…» Обнаружена вспышка сибирской язвы, которой не было на Ямале с 1941 года. «Что же произошло? Официально главной причиной называют «небывалую жару в тундре», где температура достигала 35 градусов. Споры сибирской язвы могут существовать столетиями, особенно в условиях вечной мерзлоты. Вот, очевидно, и «разморозились», — пишет в очередном августовском номере «Советская Россия» корреспондент Екатерина Польгуева. По признанию представителя Россельхознадзора Н. Власова, беда далеко не регионального характера. «В советское время противоэпизоотические мероприятия планировались на государственном уровне, вакцинация оленей на Севере была обязательной» из-за обсеменённости пастбищ спорами сибирской язвы. Однако, в начале 2000-х прошла реформа в ветеринарии, в результате которой все отдано на откуп регионам. Теперь местные ветслужбы решают что делать, а что нет. В зависимости от своей квалификации и бюджета. И с тем и другим огромные проблемы». Во всём, что изложил Н. Власов, я разделяю его мнение. Это как раз оказалось на поверхности крупным планом не продуманной реформы. Губернатор ЯНАО Д. Кобылкин на пресс-конференции сожалел, что «карантинные меры весьма затратны», мол, всё передвижение по тундре осуществляется на вертолётах. А ведь регион не бедный. Но не сказал, что карантин наложил с большой натяжкой, спустя месяц как стало известно, что сегодня надо расценивать как результат модной оптимизации. А пастух по тундре шёл пеши четверо суток, чтобы сказать о падеже оленей и тяжёлой болезни людей. Генерал-майор В. Васильев подчеркнул, что военнослужащие специальных частей химической, радиационной и биологической защиты «наращивают потенциал», нейтрализуя смертельную опасность инфекции, обрабатывая пастбища хлоркой и другими химическими веществами. Теперь десятилетиями здесь не будет травостоя. Споры же сибирской язвы, которые останутся, они не будут опасны, если будет привита вакцина оленям и собакам. Можно завтра же там пасти своевременно привитых против сибирской язвы животных. В заключение я бы хотел отметить, что, действительно, температурный фактор и буйный рост трав, могут способствовать вертикальному выносу с травами спор сибирской язвы в масштабном порядке. Поэтому небольшие очаги сибирской язвы могли быть все годы, оставаясь в неизвестности, пока не случилось то, что случилось Можно привести немало фактов свидетельствующих о проблемах ветеринарной службы, но я хочу сказать, что все беды у нас пошли прежде всего, оттого, как подчёркнуто и в обсуждаемой статье, что «впервые в России был нарушен принцип единоначалия и вертикали управления Государственной ветеринарной службой». Будущее ветеринарии я вижу таким, какой она была: единой службой. Ведь и в европейских государствах она – и сегодня едина. Я не ностальгирую по прошлому ветеринарии. Как говорится, всяко бывало. Но когда я сейчас вижу, как убивается в горе предприниматель, у которого от чумы пало около полусотни свиней, в том числе и поросята, и он, из-за отсутствия своевременных карантинных мер, в растерянности не знает, что ему делать, к кому обратиться за помощью, я невольно вспоминаю решительные меры и поддержку, которую получил бы этот человек в те времена, подчёркиваю ещё раз, когда ветеринарная служба была единой. Так, если бы это был локальный единичный случай с предпринимателем, то и разговор о ветеринарной службе был бы иной. Специфика этой службы сложна тем, что она требует неослабного внимания в животноводстве в течение всего года. При ликвидации очага того или иного заболевания требуется отправить больных животных на убой. А это решение влечёт снижение надоев по молоку, производства говядины или свинины, да и вообще никого это не радует. Более того, порой можно нарваться на явное или скрытое сопротивление. В таких случаях всегда помогало единение ветеринарии и строгая подчиненность сверху донизу. Поддержка рекомендациями, советом учёных, специалистов из главков по ветеринарии министерств сельского хозяйства РСФСР, СССР много значила в ходе ликвидации очагов инфекции, особенно когда требовалось сдать на убой больной скот. Много давали регулярные курсы по переподготовке и специализации сотрудников ветлабораторий, отдела ветеринарии главного ветврача комплекса. И это всё было бесплатно, не то, что нынче: «Деньги вперёд». Сейчас при сельхозинститутах, которые громко переименовали в университеты, нет учебных хозяйств, которые давно поприватизировали и перепрофилировали, поэтому студентов учат на муляжах. Какие отчёты они пишут по практике, не зная действительной практики? Начиная с 2005 года, я опубликовал более полутора десятков статей по актуальным проблемам ветеринарии в газетах: «Открытая», «Аграрное Ставрополье», «Земля и жизнь», «Родина», а также и в «Правде» и считаю, что специалисты должны регулярно выступать в печати со своим авторитетным мнением по своим вопросам, которые имеют общественный резонанс. К сожалению, это нынче не приветствуется, более того иной раз слышу презрительное, мол, нечего связываться с «жёлтой» прессой. Но, наверное, дело в чём-то ином. Об этом я подумал, участвуя и выступив на недавно прошедшем 75-ти летнем юбилее ветеринарии, проходившем в актовом зале аграрного университета. На это юбилейное мероприятие прибыли деканы ветфаков из северо-кавказских республик, Саратова, Краснодарского края и близлежащих областей. Москва тоже направила одного из ученых. Приветственных речей с поздравлениями и пожеланиями было достаточно много, но, к сожалению, никто не затронул болевые точки, которые сегодня переживает наша ветеринария. Я обратил на это внимание и попытался хоть вкратце остановиться на них, взяв период с 2000-го по 2015 год, в газетном же отчёте моё выступление было сокращено до простой информации. Когда я попытался опубликовать этот материал в краевой газете, оказывается, за это надо было платить. И всё же я потом поместил эту публикацию в газете «Открытой». Недавно, кстати, в печати вышла небольшим тиражом моя брошюра на 80 страницах «Ветеринария Ставропольского края: её проблемы и возможности их преодоления», где я попытался обобщить свой практический опыт, ветеринарного дела, а также что дала перестройка в ветеринарии, начиная с 2000 года. Девять профессоров, из них 7 докторов ветеринарных наук, 2 доктора биологических наук дали положительный отзыв данной работе, считая, что она полезна для студентов ветфаков, практиков в ветеринарии и научно-педагогических работников вузов и НИИ в сфере ветеринарной отрасли. Я не учёный, я практик, с сельским хозяйством связана вся моя жизнь. Родители были малограмотные, отец — пастух, а мать – доярка. В семье нас было четыре брата. Трое из нас посвятили жизнь ветеринарии. Когда я пошёл в школу, мать поступила в ликбез, чтобы выучить хотя бы буквы. В 1948 году, выдержав конкурс, поступил на отделение ветеринарии сельскохозяйственного техникума в Ростовской области, и по окончании его знал, чем мне придётся заниматься, потому что мы проходили настоящую производственную практику в разных хозяйствах. По направлению, работал по специальности ветеринария в отдельном лагерном участке почтового ящика 235 Красноярского ГУЛАГа. После окончания Омского государственного института работал в Калмыкии главным ветврачом в совхозе, в колхозе. На Ставрополье работал главным ветврачом ветстанции и района. Затем — главным ветврачом краевого управления сельского хозяйства Ставропольского крайисполкома – 4 года, и 10 лет возглавлял отдел ветеринарии сельского хозяйства, 6 лет был директором крайветлаборатории. Находясь на пенсии, работал ветврачом пчеловодства краевого общества, эпизоотологом на биофабрике. За годы моей работы в ветеринарии отмечен как почётный работник агропромышленного комплекса, ветеран труда, тыла, награждён 13 медалями, в том числе большой медалью им. Скрябина, установленной тремя академиями: Академией наук СССР, Всесоюзной академией сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина и Академией медицинских наук СССР. В 1979 году я принимал участие в работе 21-го всемирного ветеринарного конгресса, который проходил в Москве, на котором были ветеринарные специалисты из 69 стран в количестве 4,6 тыс. человек. Конгресс проходил в большом Кремлёвском дворце съездов. Словом, дело своё я знаю не понаслышке. С этой позиции и решил откликнуться на публикацию по проблемам нынешней ветеринарии.
